Павел Федотов (1815—1852)

Для творчества Павла Андреевича Федотова характерно критическое отношение к тогдашней действительности — источнику фактов, явлений и типов, нуждавшихся в сатирическом осмеянии. В произведениях Федотова, родоначальника критического реализма, порой звучали трагические ноты и отражались его скорбные размышления о судьбе «маленького человека», задавленного бюрократическим произволом «власть имущих». Творчество Федотова стало основой, на которую опирались следующие поколения художников, так же как и он, тесно связанных с литературой, бичующей отрицательные явления жизни.

Родился Федотов в Москве в семье титулярного советника, бывшего солдата суворовской армии, совершившей знаменитый переход через Альпы. Мальчик рос здоровым, румяным, обладал изумительной памятью. Десяти лет Федотова отдали в Московский кадетский корпус, который он блестяще окончил в 1833 году, получив чин прапорщика. Военную службу проходил в Петербурге в лейб-гвардии Финляндском полку, был исправен и дисциплинирован. Сослуживцы любили Федотова за остроумие и живость. Он знал иностранные языки, играл на гитаре, сочинял стихи и пел, рисовал юмористические сценки из кадетской и полковой жизни, карикатуры на товарищей и начальство.

Специального художественного образования Федотов не получил. Правда, в свободные от воинских обязанностей часы он посещал вечерние рисовальные классы при Академии художеств, копировал в Эрмитаже и пользовался советами К. П. Брюллова. Федотов постоянно наблюдал жизнь городской бедноты, нравы и типы чиновничьей и купеческой среды. Родоначальник обличительного бытового жанра обладал острой наблюдательностью, талантом подмечать все то, что достойно осмеяния, что само просится под карандаш художника-сатирика. За десятилетний срок полковой службы (1834—1844) он во всех подробностях познакомился с ее бытом, учениями, парадными смотрами, маневрами. Однако художника больше интересовала каждодневная, будничная жизнь солдат и офицеров в походах, на бивуаке, в казарме и т. д.

Баснописец И. А. Крылов, случайно увидевший рисунки и акварели Федотова, посоветовал ему не увлекаться батальным жанром, а брать сюжеты из повседневной жизни. Это укрепило художника в решимости расстаться с карьерой гвардейского офицера п посвятить себя целиком искусству. В 1843 году с «позволения» Николая I капитан Федотов выходит в отставку.

Начался новый период в жизни Федотова, принесший ему славу художника-реалиста, обличителя пороков современной ему жизни, создавшего в этот период выдающиеся произведения. Нужда и голод ежедневно стучались в его крохотную квартирку на Васильевском острове, где он обитал теперь вместе с бывшим денщиком Коршуновым, безропотно разделявшим все невзгоды художника.

По словам А. В. Дружинина, друга и сослуживца, Федотов «работал так, что даже смотреть страшно, не давая себе ни пощады, ни снисхождения, пи отдыха!». Федотов создал «едва лишь крупинку из того богатства, каким одарена была его натура. Но эта крупинка была чистое золото и принесла потом великие плоды» (В. В. Стасов).

В 1844—1846 годах появляется федотовская серия рисунков сепией (жидкой коричневатой краской): «Смерть Фидельки», «Старость художника, женившегося без приданого в надежде на свой талант», «Модный магазин» и другие. (В первых двух рисунках в число действующих лиц; он включил себя, провидя собственную судьбу. Себя же он изобразил в портрете умершего в картине «Вдовушка».) Уже в этой серии назидательных рисунков видна любовь Федотова-сатирика к выразительным деталям, вплоть до сопроводительного текста-надписей. Например, в сепии «Модный магазин» он изображает среди всякого рода покупателей чиновника, живущего не по средствам, который показывает своей жене, недовольной его покупкой, долговую книжку с надписями: «приход — 1800; приданое жены — 0; расход: лошадь — 1, жена — 1, дети — 5, няньки — 3, кормилица — 1; долги — 6000».

Уже первые картины Федотова-живописца — «Свежий кавалер» (1846), «Разборчивая невеста» (1847), «Сватовство майора» (1848) — были настолько непривычны по сюжетам, настолько хорошо раскрывали затхлые житейские нравы, что о нем заговорили. И публика и художники с интересом рассматривали федотовские картины на традиционной выставке в залах Академии художеств. За все годы существования Академии — храма «трех знатнейших художеств» (живописи, скульптуры, зодчества) — в ее стены ничего подобного еще не проникало.

В картине «Свежий кавалер» (или «Утро чиновника, получившего первый орден») «орденоносец» хвастается своей наградой перед разбитной смазливой кухаркой; в ответ на это она стыдит бахвала, показывая ему стоптанные дырявые сапоги.

«Разборчивая невеста» — небольшая по размеру картина (37 X 45 см). Ее сюжет перекликается с одноименной басней И. А. Крылова:

Чтоб в одиночестве не кончить веку,
Красавица, пока совсем не отцвела,
За первого, кто к ней присватался, пошла...

Острие сатиры художника направлено против торгашеского отношения к браку как к унизительной сделке ради выгоды. Порядком увядшая, расфранченная девица неопределенного возраста, но с приличным приданым смиренно принимает от жениха-горбуна букетик цветов в знак согласия «отдать ему руку и сердце». Гостиная, где происходит это любовное свидание, обставлена с купеческой роскошью. Тут и картины, и статуэтки на камине, и канарейка в клетке, и прочие вещественные доказательства достатка. За портьерой, в соседней комнате, притаились родители невесты, крайне заинтересованные в благоприятном исходе разговора молодых.

Тревожась за судьбу своих картин, Федотов представил «Свежего кавалера» и «Разборчивую невесту» на суд академических знатоков искусства, привыкших с почестями встречать эффектные исторические полотна и парадные портреты. Но вопреки опасениям художника Академия выдвинула автора «Разборчивой невесты» в «назначенные» (то есть кандидатом в академики).

В письме к М. П. Погодину от 19 мая 1850 года Федотов пишет о том впечатлении, которое его картины произвели на Брюллова, серьезно болевшего в это время: «Худой, бледный, мрачный, сидел он в Вольтере; перед ним на полу приставленные к стульям мои две кар тины: «Кавалер» и «Разборчивая невеста». «Что вас давно не видно?» — был первый вопрос Брюллова. Разумеется, я отвечал, что не смел беспокоить его в болезни. «Напротив,— продолжал он,— ваши картины доставили мне большое удовольствие, а стало быть, и облегчение. И поздравляю вас, я от вас ждал, всегда ждал, но вы меня обогнали...» Потом, через несколько времени, когда я принес ему начатую картину «Женитьба майора», он чрезвычайно был доволен и, когда я говорил, что не в силах по деньгам окончить, он настоял, чтобы мне Академия выпросила у президента пособие».

Выслушав рассказ Федотова о подсмотренных им новых жанровых сценах, Брюллов решительно заявил: «Вы будете от меня анафеме преданы, как вы этого не напишете. Только шире-шире, не вдаваясь в миниатюрность». За «Сватовство майора» Федотова утвердили в звании академика. В картине в качестве жениха выступает мот и картежник майор-дворянин, задумавший женитьбой на купеческой дочке поправить свое материальное положение. Сама невеста его мало интересует, главное — приданое и его стоимость. В успешном завершении сделки он рассчитывает на свою неотразимую внешность и проворство свахи. Отец не против выдать дочь за обедневшего офицера. У состоятельного купца — своп расчеты: через замужество дочери породниться с дворянином и тем самым упрочить свое положение в обществе, где все покупается и продается.

Для каждого действующего лица этой картины Федотов нашел соответствующие персонажи в жизни. Гуляя однажды по Невскому проспекту, он увидел подходящий тип купца. «Я проводил мою находку до дому, потом нашел случай с ним познакомиться, волочился за ним целый год, изучал его характер, получил позволение списать с моего почтенного тятеньки портрет (хотя он считал это грехом и дурным предзнаменованием) и тогда только внес его в свою картину. Целый год изучал я одно лицо, а чего стоили другие». Так же трудно было найти тип жеманной невесты. Для майора-жениха позировал знакомый офицер, который согласился облачиться в мундир и стоять столько времени, сколько просил художник.

Федотов был в зените славы, когда в 1850 году поехал на четыре месяца в Москву. Гостеприимные москвичи с восторгом приняли выставку его произведений и по достоинству оценили «Сватовство майора», «Разборчивую невесту» и «Свежего кавалера».

Признание заслуг пришло, а художник все так же жил впроголодь, не имея возможности помочь больному отцу и сестрам. Только благодаря изворотливости верного денщика Коршунова Федотов едва сводил концы с концами в своем немудреном хозяйстве.

Бедственное положение художника ухудшала разнузданная критика, относившая его сатирические произведения к нравственно вредным. Если правительство Николая I и допускало сатиру в искусство и литературу, то не иначе как в благонамеренном тоне подтрунивающую над мелкими людскими недостатками; при этом непременно должна была подчеркиваться добродетель, охраняющая общественные устои. Федотов же не мог быть ни льстецом, ни лицемером, равно презирая беззубую сатиру и верноподданническое отношение к политике русского самодержавия, испуганного революционными событиями 1848 года в Европе.

Искусству Федотова на каждом шагу ставились преграды, в том числе цензурные. В одном из писем он пишет: «Мой оплеванный судьбой фурор, который я произвел выставкой своих произведений, оказался не громом, а жужжанием комара, потому что в это время самым сильным действительно был гром на Западе (когда в Европе трещали троны). К тому же все рождением приобретшие богатства прижали, как зайцы уши, мешки свои со страха разлития идей коммунизма». (Последняя фраза относится к меценатам, отказавшимся купить федотовские картины.)

В последние годы жизни Федотов создал такие проникновенные произведения, как «Портрет Н. П. Ждановпч у фортепиано» (1849) и «Вдовушка» (1851), как обличительные — «Завтрак аристократа» (1849) и «Анкор, еще анкор!» (1850—1851).

«Завтрак аристократа» высмеивает чванливость и духовную пустоту разоряющегося дворянства. «Анкор, еще анкор!» показывает бессодержательную жизнь молодого офицера, оказавшегося в глухой провинции. Отупевший от безделья, он развлекается тем, что заставляет комнатную собачку прыгать через палку — «анкор, еще анкор!» Комната освещается огарком свечи на столе. Тревожный колорит картины соответствует тоскливому настроению сцены. Щемящая тоска еще больше заметна в последней (неоконченной) работе Федотова «Игроки», где в пустой комнате с пустыми рамами без картин уселись за стол четверо картежников. Беспокойные тени от игроков-призраков выходят за пределы картины. В чаду карточной игры исчезает чувство времени, уходит попусту растраченная жизнь.

Жизнь Федотова оборвалась в психиатрической лечебнице «всех скорбящих». В «Скорбном листке» записан ответ художника на вопрос, доволен ли больной своей судьбой. «Судьбою не доволен. Причиною — бедность семьи, которую содержал». Федотов умер в тридцатисемилетнем возрасте, не успев сделать всего, что им задумано. Но и то немногое, что он оставил после себя, справедливо названо Стасовым «чистым золотом», «первым проблеском нового направления в искусстве», которое позднее стало именоваться критическим реализмом.

Сатирическую направленность искусства Федотова восприняли художники-передвижники. Как Гоголь в литературе, так Федотов в живописи открыл путь острой критике «темного царства», власти чистогана. «Реалист от головы до ног», Федотов был необыкновенно предан своему делу. Он говорил о себе: «Я должен трудиться, работать непрерывно и неустанным трудом добывать право существования для гоголевского направления русского искусства».