ЛЕРМОНТОВ Михаил Юрьевич (1814 -1841)

Возможно, это было сделано, чтобы соблюсти между частями соразмерность (принимая во внимание размеры «Княжны Мери»), Но нельзя не заметить, что при таком асимметричном делении внутреннее взаимопроникновение в романе двух композиционно-повествовательных форм стало еще более тесным. К тому же в I части (включая «Тамань») Печорин предстает в кругу «естественных» и «простых» людей, во II — в близкой ему «цивилизованной», дворянско-привилегированной среде.

Стремясь к объективации героя, Лермонтов подчеркнуто отделяет его от себя прежде всего особой структурой повествования: автор как бы уходит за кулисы, ставя между собой и читателем посредников, которым и передоверяет повествование. В качестве субъектов повествования выступает странствующий офицер, ведущий свои путевые записи («Бэла», «Максим Максимыч», «Предисловие» к «Журналу»), один из персонажей — штабс-капитан Максим Максимыч («Бэла»), и, наконец, сам герой романа - Печорин («Журнал Печорина»). Благодаря такой многосубъектной организации центральный герой стереоскопически просматривается с разных точек зрения. Вначале мы о нем слышим из уст Максима Максимыча. Затем о случайной встрече с героем рассказывает офицер-повествователь. И, наконец, повествование переходит к самому герою.

Показывая в романе значение среды и обстоятельств для формирования характера, Лермонтов в образе своего героя сосредоточивает внимание не на этом процессе, а на потенциальных возможностях внутренне суверенной личности, во многом определяющих ее поведение. Отсюда глубокий психологизм романа - одна из главных его новаторских черт, определившаяся своеобразием индивидуальности поэта и историческими условиями, когда, по словам Герцена, «Бедность сил, неясность цепей указывали необходимость... работы предварительной, внутренней» (VIII, 144). Внутреннее и внешнее в человеке у Лермонтова - две неразрывно связанные сферы. Одна из заслуг Лермонтова - в углублении представлений о сложности и многомерности человеческой личности. Рассмотрение диалектики внутреннего и внешнего в человеке обретает в романе как социально-психологический, так и философский смысл.

Печорин неоднократно говорит о своей двойственности. Обычно она рассматривается в русле руссоистского противопоставления в Печорине «естественного человека» человеку «цивилизованному». Однако подлинная сложность романа и образа Печорина требует более пристального внимания. Интересный материал в этом плане дает отрывок из чернового варианта портрета Печорина. В нем автор-повествователь, сравнивая Печорина с тигром, делал важное заключение: «Таков, казалось мне, должен был быть его характер физический, т. е. тот, который зависит от наших нерв и от более или менее скорого обращения крови; душа - другое дело: душа или покоряется природным склонностям, или борется с ними, или побеждает их: от этого злодеи, толпа и люди высокой добродетели; в этом отношении Печорин принадлежал к толпе» (VI, 568).