Георгий Ряжский (1895—1952)

Георгий Георгиевич Ряжский родился в селе Игнатьеве, бывш. Серпуховского уезда, Московской губернии, в семье крестьянина. Окончив в Москве городское училище, Ряжский поступил на Пречистенские вечерние рабочие курсы, где и получил первоначальное художественное образование. Эти курсы назывались среди художников народной Академией художеств, так как давали возможность юношам и девушкам из простого народа стать работниками искусства. Рижский с большой любовью отзывался о своих первых учителях по искусству А. С. Голубкиной и Н. Н. Комаровском.

В первую мировую войну Рижский был призван в армию и четыре года тянул лямку солдата. После демобилизации из армии Рижский рос как художник в боевых условиях гражданской войны, в рядах защитников революции. Он работал в частях Красной Армии, писал плакаты, оформлял революционные празднества.

Некоторое время Рижский учился в Государственных свободных художественных мастерских, реорганизованных во Вхутемас; здесь он занимался у Малевича, формалистическое трюкачество которого было чуждо Рижскому.

В 1923 году Рижский вступил в Ассоциацию художников революционной России (АХРР; с 1928 г.— АХР: Ассоциация художников революции). Свои цели и задачи ахрровцы изложили в Декларации, основными пунктами которой были:

«Великая Октябрьская революция, неся освобождение творческим силам народа, пробудила самосознание народных масс и художников, выразителей духовной жизни народа.

Наш гражданский долг перед человечеством художественно-документально запечатлеть величайший момент истории в его революционном порыве.

Мы изобразим сегодняшний день: быт Красной Армии, быт рабочих, крестьянство, деятелей революции и героев труда. Мы дадим действительную картину событий, а не абстрактные измышления, дискредитирующие нашу революцию перед лицом международного пролетариата.

Революционный день, революционный момент — героический день, героический момент, и мы должны теперь в монументальных формах стиля героического реализма выявить свои художественные переживания». Наряду с молодыми художниками в Ассоциацию входили мастера старшего поколения, преимущественно члены Товарищества передвижников (последняя, 47-я выставка Товарищества состоялась в 1923 г.) и Союза русских художников: Н. А. Касаткин, А. Е. Архипов, С. В. Малютин, В. Н. Бакшеев, К. Ф. Юон, В. К. Бялыницкий-Бируля, В. Н. Мешков. Здесь же работали более молодые: М. Б. Греков, И. И. Бродский, Б. В. Иогансон, А. М. Герасимов, П. А. Радимов (последний председатель Товарищества и первый председатель АХРР), Ф. С. Богородский, Г. Г. Рижский и другие. Ассоциация просуществовала целое десятилетие(1922—1932). Тогда на фронте изобразительного искусства действовали самые различные художественные группировки: «Общество станковистов» (ОСТ), «4 искусства», «Бытие», «Маковец», «Общество московских художников» (ОМХ), «Жар-птица», «Новое общество живописцев» (НОЖ), «Крыло», «Цех живописцев» и другие. Среди этих группировок наибольшей сплоченностью и четкостью идейно-творческих задач отличалась АХРР, постепенно перетянувшая на свою сторону многих талантливых художников из других объединений, что усиливало ее влияние на художественную жизнь страны. Ассоциация, особенно в начальный период ее существования, подверглась жестоким нападкам со стороны эстетско-формалистических объединений художников. Критиковали и за хроникально-бытовой характер ахрровских выставок, и за стремление отстоять право на существование станковой живописи, считавшейся в те времена «принадлежностью буржуазного искусства», и за агитационно-пропагандистскую деятельность, якобы мешающую художнику поднимать свою живописную культуру, и за «возвращение вспять, к эпохе разложения передвижничества», как выразился один из критиков в журнале «Советское искусство» (1926, № 6), пророчествуя скорую гибель ахрровскому направлению. «Вокруг АХРР кипели страсти врагов и друзей, вспыхивали бурные дискуссии и скрещивалось оружие в ожесточенных сражениях на страницах печати» (Ф. Богородский).

В борьбе за идейную платформу Ассоциации, за реализацию ее лозунга «Искусство — в массы!» активное участие принял и Ряжский. Как художник-коммунист, как принципиальный общественный деятель, он пользовался большим авторитетом. Его лучшие произведения, созданные на рубеже двадцатых-тридцатых годов, вошли в историю советского искусства как исторические документы эпохи.

Более всего талант Рижского проявился в портретном жанре. Основной темой его творчества стала советская женщина как активный строитель социализма: «Рабфаковка» (1925), «Печатница» (1925), «Делегатка» (1927), «Председательница» (1928), «Трактористка» и «Учительница» (1933), «Лыжница» (1933) и «Железнодорожница» (1939) — во всех этих картинах-портретах художник показывает характер советской женщины, ее активную роль в общественной жизни страны. Среди работ Ряжского, отражающих типичные и положительные стороны в жизни советской женщины, исключение представляет портрет ехидной старухи, известный под метким названием «Ханжа» (1926).

На Восьмой выставке АХРР, открывшейся весной 1927 года в Музее Революции, Ряжский показал сразу восемь картин, в том числе отличный автопортрет (с трубкой), «Хавжу» и «Делегатку».

«Пожалуй, именно эти работы положили начало славе Ряженого как выдающегося портретиста,— пишет художник Ф. С. Богородский, автор знаменитой серии картин о беспризорниках.— Вспоминаю, как за несколько месяцев до открытия [выставки.— Н. К.] я навестил своего старого друга... Одна из комнаток его маленькой квартиры представляла из себя мастерскую. Около белой голландской печи стоял мольберт с небольшим закрытым холстом.

— Покажи, что тут у тебя? — попросил я Егора.

— Да и показывать не стоит! Ничего не выходит! — отвечал расстроенный Егор.

Однако он отодвинул мольберт, и я увидел почти законченный портрет «Делегатка». Правда, он тогда так не назывался. Егор писал этот портрет с натурщицы несколько слащавой наружности.

Портрет мне очень понравился, и я стал уверять Егора, что он идет отлично. Но Ряжский долго сомневался — выставлять его или нет. В дальнейшем Егор, продолжая работать над портретом, старался сделать его строже и выразительнее.

На выставке «Делегатку» приметили сразу, и она заслуженно вошла в историю советского искусства как новый и верный образ советской женщины-общественницы.

А. Е. Архипов, внимательно следивший за успехами молодежи, неоднократно отмечал женские портреты Рижского, говоря при этом:

«Я вижу по-своему, да и задачи у меня другие, а Ряжский-то прав. У него женщины современные».

С отзывом Архипова, создавшего колоритнейшие картины, посвященные рязанским бабам, перекликаются и отзывы таких авторитетных художников старшего поколения, как К. Ф. Юон, И. Э. Грабарь. Юон писал в газете «Известия» (29 января 1935 г.): «В каждом портрете Ряженого ярко чувствуется современник. Всегда художественно воздействуют его четкие краски и мудро обобщенная обработка формы».

В 1938 году картины «Делегатка» и «Председательница» удостоились почетной награды — большой золотой медали на Международной выставке в Париже. До этого «Делегатка» побывала в Италии — на Международной выставке в Венеции (1928); там же были показаны и картины: К. Юона— «Взятие Кремля в 1917 году», А. Дейнеки— «Оборона Петрограда», П. Радимова «Люди в рогожах», П. Соколова-Скаля — «Таманский поход», Ф. Богородского — «Матросы в засаде», С. Рянгиной «Красноармейская студия», П. Кончаловского — «Купание красноармейцев», К. Петрова-Водкина — «Смерть комиссара» и другие работы; на выставке была представлена графика Ю. Пименова, Г. Верейского, С. Герасимова, а также скульптуры И. Шадра, В. Мухиной, В. Ватагина.

В целом «большевистское искусство» получило весьма положительную оценку, в том числе и такую: «Россия,— писала одна из итальянских газет,— единственная страна в мире, которая отразила в современной исторической живописи потрясения последних десяти лет».